Свой анализ сталинского режима Троцкий начинает с большевизма, противопоставляя марксизм сталинизму и Октябрьскую социалистическую революцию бюрократической контрреволюции. Будучи последователем Троцкого и разделяя его мнение, что при оценке сталинизма самое важное - это определить его связь с марксизмом, автор книги считает необходимым уделить особое внимание критической оценке сталинского режима, данной Троцким.
Лев Троцкий давал два противоречивых определения такому явлению как рабочее государство. Согласно первому, рабочим является то государство, в управлении которым принимает участие рабочий класс. Можно задать следующий вопрос - может ли пролетариат избавиться от бюрократии путём реформ или же ему потребуется новая революция для её свержения?
В 1931 году Троцкий писал:
«Признание современного советского государства рабочим государством означает не только то, что буржуазия не способна завоевать власть иначе, как путем вооруженного восстания, но и то, что пролетариат СССР не утратил возможности подчинить себе буржуазию или вновь возродить партию и исправить режим диктатуры - не прибегая к новой революции, а используя пути и методы реформ»
Согласно второму определению, данному Троцким, государство является рабочим независимо от степени участия в его управлении рабочих масс, основным критерием же служит принадлежность собственности государству. Коротко говоря, если собственность государственная, значит и государство – рабочее.
Так, в «Преданной революции» Троцкий пишет:
«Национализация земли, средств промышленного производства, транспорта и обмена вместе с монополией внешней торговли составляют фундамент советской общественной структуры. Эти отношения, установленные пролетарской революцией, служат для нас основанием для того, чтобы считать Советский Союз государством пролетарским»
Из этого можно сделать 3 вывода:
А) Второе определение Троцкого исключает первое.
Б) Если верно второе определение, то неверно утверждение, содержащееся в «Коммунистическом манифесте», что «пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства…»; также несправедливо утверждение, что «… первым шагом (рабочего класса. - Т. К.) в рабочей революции является превращение пролетариата в господствующий класс…» *. Кроме того, в этом случае надо признать, что ни Парижская коммуна, ни большевистская диктатура не были рабочими государствами, поскольку первая вовсе не обобществила средства производства, а вторая не делала этого в течение некоторого времени.
В) Если государство является распорядителем средств производства, но рабочий класс не управляет этим государством, то он не управляет и не владеет и самими средствами производства, следовательно, не является он и правящим классом.
Первое определение это допускает, второе же обходит этот вопрос, но и не опровергает подобных суждений.
Далее Троцкий утверждает в своем труде «Преданная революция», что в Советском государстве необходимо совершить политическую революцию, но нет никакой необходимости совершать революцию социальную. Рассмотрим, так ли это на самом деле.
Так, во время революций во Франции 1830 и 1848 годов, изменялась форма власти, но суть государства оставалась прежней, то есть совершались политические революции. Новые правительства использовали старые инструменты и органы контроля, они не разрушали до основания существующий режим и продолжали служить капиталистическому классу.
Возможно ли было подобное в сталинском СССР 30-х годов? Совершенно очевидно, что революционная пролетарская партия не смогла бы воспользоваться ни МВД, ни бюрократией, ни регулярной армией. Революционная партия была бы вынуждена уничтожить существующие институты управления и создать на их месте новые – народную милицию, советы и т.д.
Напротив, буржуазная партия имела бы возможность использовать существующие институты подавления и господства, ей не пришлось бы создавать вновь никаких инструментов управления, в её распоряжении оказались бы МВД, армия и т.д.
Троцкий утверждал, что революционная партия «начала бы с восстановления демократии в профсоюзах и в советах». Но на тот момент в Советском Союзе уже не существовало ни профсоюзов, ни советов, в которых можно было бы восстановить демократию. Вопрос теперь заключается не в преобразовании государственной машины, а в ее низвержении и в создании нового государства.
«Итак, предположим ли мы, что пролетариат, придя к власти, должен разрушить существующую государственную машину, тогда как буржуазия может ее использовать, или же предположим, что ни буржуазия, ни пролетариат не смогут использовать существующий государственный аппарат («чистка государственного аппарата», неизбежно приводящая к таким глубоким изменениям, которые качественно изменяют этот аппарат), - в обоих случаях мы приходим к выводу, что Россия не является рабочим государством. Предположить, что пролетариат и буржуазия могут использовать одну и ту же государственную машину в качестве орудия своего господства, равносильно отрицанию революционной концепции государства, изложенной Марксом, Энгельсом, Лениным и Троцким» - Т.К.
Далее мы обратимся к форме собственности и рассмотрим её соотношение с производственными отношениями в сталинской России. В истории человечества известны частная собственность рабовладельческого общества, феодализма, капитализма – все они коренным образом отличаются друг от друга. Именно общая сумма производственных отношений превращает средства производства в капитал.
«Все категории, выражающие отношения между людьми в капиталистическом процессе производства, - стоимость, цена, заработная плата и т.п. - составляют неотъемлемые элементы буржуазной частной собственности. Законы развития капиталистической системы определяют исторический социальный характер капиталистической частной собственности, отличающий ее от других видов частной собственности» - Т.К.
Можно также привести примеры собственности, принадлежащей классу в целом, но не отдельным его представителям. В качестве первого примера возьмем католическую церковь средневековой Европы – она владела огромными земельными угодьями, на которых работали многие тысячи и сотни тысяч крестьян, отношения между ними были такими же феодальными, как между крестьянами и владельцами феодальных поместий. В то же время ни один епископ, кардинал или другое духовное лицо не владели лично той или иной собственностью. Производственные отношения определяли классовый характер церковной собственности, которая была феодальной, несмотря на то, что она не являлась частной собственностью.
Также многие государства древнего Востока дают нам примеры классового расслоения на основании государственной, а не частной собственности. Таковыми были Египет периода фараонов, мусульманский Египет, Ирак, Персия, Индия. Государственная собственность на землю, скорее всего, объясняется тем, что сельское хозяйство зависело от существования и работы ирригационных систем, которые, в свою очередь, зависели от государства.
Неизбежно напрашивается тот вывод, что форма собственности, рассматриваемая независимо от производственных отношений, - это метафизическая абстракция.
Троцкий писал о том, что бюрократия является «жандармом» в процессе распределения (Trotsky, The Revolution Betrayed, p. 110). Необходимо также ответить на вопрос о том, не являлась ли бюрократия «жандармом» в процессе всего производства, включая и процесс распределения.
Прежде чем попытаться на него ответить, обратимся к тому, что говорили Маркс и Энгельс о связи между производственными отношениями и распределением. Маркс пишет:
«…Распределение в самом поверхностном понимании выступает как распределение продуктов и, таким образом, дальше отстоящим от производства и по отношению к нему якобы самостоятельным. Однако прежде чем распределение есть распределение продуктов, оно есть: 1) распределение орудий производства 2) - что представляет собою дальнейшее определение того же отношения - распределение членов общества по различным родам производства (подчинение индивидов определенным производственным отношениям). Распределение продуктов есть, очевидно, лишь результат этого распределения, которое заключено внутри самого процесса производства и которое определяет строение производства»
Этой выдержки из работ Маркса достаточно, чтобы служить отправной точкой для определения места сталинской бюрократии в экономике.
Сам Лев Давидович Троцкий проделал сложный эволюционный путь в своих взглядах на классовую природу СССР – от того момента, когда он считал, что принятие теории ДРГ являлось необходимым для членства в рядах Левой Оппозиции, и до того момента, когда он отказался от расколов Интернационала с «антиоборонцами» Шахтманом и Бэрнхэмом. Троцкий заявлял, что, хоть он и остался в меньшинстве, он продолжит отстаивать свою позицию внутри единой партии.
Следующий сдвиг в его взглядах произошел в недвусмысленной переоценке бюрократии и в допущении возможности последней «превратиться» в правящий класс:
«Сущность термидора была, есть и не может не быть социальной по своему характеру. Термидор предполагает выкристаллизовывание новой привилегированной прослойки, создание новой основы для экономически господствующего класса. На эту роль было два претендента: мелкая буржуазия и сама бюрократия. Они бились плечом к плечу, чтобы сломить сопротивление рабочего авангарда. Покончив с этой задачей, они яростно схватились между собой. Бюрократия испугалась своей изоляции, своего отрыва от пролетариата. У нее не хватило сил, чтобы одной раздавить кулака, мелкую буржуазию, возникшую и продолжавшую расти на базе нэпа, - нужна была помощь пролетариата. Отсюда ее согласованные усилия, направленные на то, чтобы представить свою борьбу против мелкой буржуазии за прибавочный продукт и власть как борьбу пролетариата против попыток реставрации капитализма»
Троцкий утверждал, что бюрократия под предлогом борьбы с реставрацией капитализма использовала пролетариат для уничтожения своего «конкурента» - мелкую буржуазию, кулачество, поднявших голову в период НЭПа.
Он также отмечал, что бюрократия была одним из претендентов на роль экономически господствующего класса. Эта формулировка имеет исключительно важное значение, особенно если мы сопоставим этот анализ борьбы между бюрократией и кулачеством с тем, как определяет Троцкий классовую борьбу. Он говорит:
«Классовая борьба есть не что иное, как борьба за прибавочный продукт. Тот, кто владеет прибавочным продуктом, - хозяин положения: он владеет богатством, владеет государством, у него в руках ключи от церкви, правосудия, науки и искусства»
Согласно последнему определению Троцкого, борьба между бюрократией и кулачеством была «борьбой… за прибавочный продукт».
Далее, когда Троцкий говорил об опасности социальной революции в России, он имел в виду опасность восстановления частной собственности на средства производства, а сталинский режим считал уравновешивающей силой между рабочим классом, который выступает за сохранение государственной собственности на средства производства и плановую экономику, и буржуазными элементами, которые стремились реставрировать частную собственность и уничтожить плановую систему экономики.
Троцкий пишет:
«Она (бюрократия - Т. К.) продолжает сохранять государственную собственность лишь в силу своего страха перед пролетариатом. Этот спасительный страх вселяет в нее и поддерживает нелегальная партия большевиков-ленинцев, которая является самым сознательным выразителем социалистических тенденций, противостоящих буржуазной реакции, охватившей всю бюрократию. Бюрократия как сознательная политическая сила предала революцию. Но, к счастью, победоносная революция - это не только программа и знамя, не только политические институты, но и система социальных отношений. Недостаточно ей изменить. Надо ее низвергнуть»
«В этом высказывании о форме собственности говорится явно как о юридической абстракции и, следовательно, явно вскрываются внутренние противоречия анализа. Русский пролетариат был недостаточно силен, чтобы удержать в своих руках контроль над средствами производства, и его вытеснила бюрократия, но у него хватит сил не допустить того, чтобы подобное положение было узаконено! Пролетариат недостаточно силен, чтобы воспрепятствовать применению крайне антагонистического принципа распределения продукта, чтобы помешать бюрократии грубо снижать его жизненный уровень и лишать его самых элементарных прав, чтобы не допустить осуждения миллионов своих членов на рабский труд в Сибири; но он достаточно силен, чтобы защитить форму собственности! Таким образом, между населением и собственностью нет других отношений, кроме тех, которые основаны на производственных отношениях» - Т.К.
Кроме того, суждение Троцкого о том, что страх перед пролетариатом является единственным фактором, сдерживающим восстановление частного капитализма в России, а бюрократы являются сознательными его реставраторами, то его вывод о том, что сталинский режим так же слаб, как поставленная на вершину пирамида, оказался бы правильным, и его прогноз об огосударствленной экономике во время войны оправдался бы.
Троцкий изложил свою позицию в целом так:
«В раскаленной атмосфере войны можно ожидать крутого поворота в сторону индивидуалистических принципов в сельском хозяйстве и кустарной промышленности, в сторону привлечения иностранного и «союзного» капитала, можно ожидать образования брешей в монополии внешней торговли, ослабления государственного контроля над трестами, обострения конкуренции между трестами, их конфликтов с рабочими и прочее. В политической сфере эти процессы могут привести к завершению бонапартизма с соответствующими изменениями или рядом изменений в области отношений собственности. Другими словами, в случае затяжной войны, сопровождаемой пассивностью мирового пролетариата, внутренние социальные противоречия в СССР не только могли бы повести, но должны будут повести к буржуазно-бонапартистской контрреволюции»
«Предположения, что частный капитализм может быть восстановлен в России и без оккупации ее иностранной державой, были до опыта второй мировой войны хотя и ошибочны, но понятны. Однако победа концентрированной, огосударствленной экономики России над германской военной машиной положила конец всяким толкам о такой возможности» - Т.К.
И все же вероятность того, что частный капитализм может быть восстановлен в России внешними силами, или историческое развитие её может быть отброшено последними на ступень ниже частнособственнического капитализма – не исключена.
Когда Троцкий утверждал, что Россия проходит переходный этап, он совершенно верно подчеркивал, что результатом такого этапа станет либо реставрация частного капитала, либо социализм.
Если исключить первое, то останется три варианта развития событий:
А) СССР движется напрямую к построению коммунизма. Точка зрения Сталина и Р. Бруно
Б) СССР не придет ни к социализму, ни к возрождению капитализма. Развитие производственных сил не ведет к коммунизму, увеличивающаяся эксплуатация не ведет к восстановлению частной собственности. Такова теория бюрократического коллективизма, сформулированная Шахтманом.
В) Советское общество движется либо к государственному капитализму, либо к социализму, либо это уже государственный капитализм.
Появление после ВМВ «Новых демократий» дало возможность проверить, справедливо ли рассматривать СССР как рабочее государство.
Если государственная собственность на средства производства, плановая экономика и монополия на внешнюю торговлю являются признаками рабочего государства, то Советский Союз и «Новые демократии», безусловно, - рабочие государства. Это означает, что в «Новых демократиях» произошли пролетарские революции. Осуществили эти революции, очевидно, сталинисты, опираясь на национальное единство, правительственные коалиции с буржуазией и шовинизм, который послужил причиной изгнания миллионов немецких трудящихся и их семей. Подобная политика только расчистила путь для пролетарской революции.
«Каково же тогда будущее интернационального социализма, каково его историческое оправдание? Сталинистские партии обладают огромными преимуществами перед интернациональными социалистами - у них в руках государственный аппарат, массовые организации, средства и т.д. Единственное преимущество, которого они лишены, это интернациональная классовая идеология. Но если возможно совершить пролетарскую революцию без этой идеологии, то к чему рабочим отходить от сталинизма?» - Т.К.
Если бы в странах Западной Европы произошла социальная резолюция без руководства революционного пролетариата, мы должны были бы заключить, что в будущих социальных революциях, как это было и в прошлых революциях, массы будут вести борьбу, но не руководить.
Допустить, что «Новые демократии» - рабочие государства означает признать, что установление рабочей власти является таким же обманом трудящихся масс, как и буржуазные войны.
«Рассматривать «новые демократии» как рабочие государства, значит признать, что Сталин осуществил пролетарскую революцию, к тому же осуществил ее за очень короткий срок. Со времени Парижской коммуны до возникновения первого рабочего государства в стране с 140 миллионами населения прошло сорок семь лет. Меньше чем через сорок лет ряд других стран стали рабочими государствами. На западе - Польша, Югославия, Венгрия, Румыния, Болгария и Чехословакия с их 75-мнллионным населением (сюда не входит 20 миллионов населения Балтийских государств, Восточной Польши и Бесарабии, аннексированных Советским Союзом). На востоке прибавился Китай с 600-мнллионным населением. Если все это - рабочие государства, то к чему марксизм, к чему Четвертый Интернационал?» - Т.К.
Если «новые демократии» - рабочие государства, то это опровергает слова Маркса и Энгельса о том, что социалистическая революция есть «история, осознавшая сама себя».
Это опровергает и следующее утверждение Энгельса:
«И только с этого момента (социалистической революции - Т.К.) люди начнут вполне сознательно сами творить свою историю, только тогда приводимые ими в движение общественные причины будут иметь в значительной и все возрастающем степени и те последствия, которых они желают. Это есть скачок человечества из царства необходимости в царство свободы»
Некоторые троцкисты стали считать победу СССР в ВМВ доказательством того, что оно является рабочим государством, ведь если бы рабочим не было что терять в государстве Сталина, то они бы не бились так самоотверженно до последнего конца.
Но значит ли это, что Германия тоже была каким-то новым обществом, ведь ее солдаты отстаивали Берлин так же самоотверженно, зная уже, что поражение неизбежно? Утверждение о том, что 3-ий Рейх стал новым обществом, переросшим капитализм столь же легкомысленное и нелепое, как и утверждение о том, что СССР – рабочее государство на основании того, что ему удалось победить в войне. На самом деле, как у Германии, так и у Советского Союза было 2 преимущества перед западными странами – во-первых, это сильно развитая крупная промышленность, которая, безусловно, более эффективная, чем мелкая промышленность, а во-вторых, отсутствие какой бы то ни было демократии, что позволяло распоряжаться людскими и не только ресурсами так, как это нужно правящему классу без малейшего сопротивления. «Строить пушки вместо масла».
Почему же Троцкий до конца жизни так и не отказался от своего анализа СССР как ДРГ? Когда он, вместе с Лениным, предсказывал крах советского государства из-за поражения революции в Европе, предполагалось именно восстановление частнособственнического капитализма.
«Опыт прошлого был главным камнем преткновения, который мешал Троцкому осознать тот факт, что торжество реакции не всегда означает возвращение к отправной точке, а может повести к спаду по спирали; в этом нисходящем движении сочетаются элементы дореволюционного и революционного прошлого, причем последнее подчинено первому; старая сущность капиталистического класса явится тогда в новой «социалистической» форме, служа, таким образом, еще одним подтверждением «закона комбинированного развития», в разработку которого сам Троцкий внес большой вклад» - Т.К.
Подводя итог, можно сказать, что Лев Троцкий внес неоценимый и крайне полезный вклад в оценку классового строя СССР, но в его анализе был один весомый недостаток – консервативный формальный подход, противоречащий самому марксизму, предполагающему подчинение формы содержанию, а не наоборот.