В противовес сталинской теории «социализма в отдельно взятой стране», которая являлась искажением классической теории Карла Маркса о мировой революции, Лев Троцкий разработал теорию Перманентной революции, основные элементы которой могут быть отражены в следующих 6 пунктах: «1. Буржуазия, поздно появившаяся на сцене, фундаментально отличается от своих предков ста или двухсотлетней давности. Она неспособна обеспечить последовательное, демократическое, революционное, разрешение проблем, поставленных феодализмом и империалистическим угнетением. Она не способна к проведению радикального разрушения феодализма, к достижению подлинной национальной независимости и политической демократии. Она утратила свой революционный характер как в развитых, так и в отсталых странах. Это абсолютно консервативная сила.
2. Решающая революционная роль перешла к пролетариату, даже если он, возможно, очень молод и немногочислен.
3. Крестьянство, неспособное к независимому действию, будет следовать за городом и <…> должно следовать руководству промышленного пролетариата.
4. Последовательное разрешение аграрного вопроса, национального вопроса, разрыв социальных и имперских оков, препятствующих быстрому экономическому развитию, неизбежно влечет за собой движение за рамки буржуазной частной собственности. "Демократическая революция непосредственно перерастет в социалистическую, становясь тем самым перманентной революцией" (8).
5. Завершение социалистической революции "в национальных рамках немыслимо ... Таким образом, социалистическая революция становится перманентной в новом, более широком смысле слова; она не получает своего завершения до окончательного торжества нового общества на всей нашей планете" (9). Пытаться достичь "социализма в одной стране" - реакционная, узкая мечта.
6. В результате революция в отсталых странах приведет к потрясениям в развитых странах»
Тони Клифф, анализируя данную теорию и ход международной революции, подверг сомнению некоторые из ее пунктов, хотя основные ее моменты подтверждаются и берутся за основу: "Революция 1917 г. в России доказала, что все предположения Троцкого были правильны. Буржуазия была контрреволюционной, промышленный пролетариат был революционным классом par excellence, крестьянство следовало за рабочим классом; антифеодальная, демократическая революция непосредственно переросла в социалистическую; российская революция привела к революционным потрясениям в других странах (в Германии, Австрии, Венгрии и т.д.). Но, в конце концов, к сожалению, изоляция социалистической революции в России привела к ее перерождению и упадку.
Другим классическим подтверждением теории Троцкого была китайская революция 1925-1927 гг. К сожалению, подтверждением в гораздо большей степени негативным, чем русская революция. Хотя верность пунктов 1 - 4 была очевидна, предательство сталинистов гарантировало не победу пролетариата в этой революции, а его поражение. В результате крестьяне также потерпели поражение, и не удалась не только социалистическая, но и демократическая революция: не была осуществлены аграрные преобразования, не были достигнуты ни единство страны, ни ее независимость от империализма. Пункты 5-й и 6-й, таким образом, не имели возможности быть проверенными на практике. С тех пор, однако, два события мирового значения - приход к власти Мао в Китае и Кастро на Кубе, кажется, бросили вызов практически всем положениям этой теории.
Китайская революция и приход к власти КПК осуществились без весомого влияния рабочего класса, даже в социальном составе партии, которая называла себя коммунистической, к 1930 году полностью отсутствовал рабочий класс, а официальный доклад признавал, что партия "не имеет ни одной здоровой партийной ячейки среди промышленных рабочих"
Во время революционных событий и гражданской войны в Китае, Китайская Коммунистическая Партия делала всё возможное, чтобы города, накануне их взятия, не были подвержены рабочему восстанию:
«Например, перед падением Тяньцзиня и Пекина, командующий фронтом генерал Линь Бяо выпустил прокламацию, призывающую людей:
"Поддерживать порядок и продолжать заниматься своим делом. Должностным лицам или полицейскому персоналу провинциального, городского, сельского или других уровней правительственных учреждений; районному, городскому, сельскому или раo chia персоналу предписывается оставаться на своих постах..." (17).
Во время пересечения реки Янцзы, перед тем, как крупные города Центрального и Южного Китая (Шанхай, Ханькоу, Кантон) перешли в их руки, Мао и Чжу Дэ вновь выпустили прокламацию:
"Надеемся, что рабочие и служащие всех профессий продолжат свою работу, и что торговля будет вестись Юаней как и прежде ... должностным лицам Центрального, провинциальных и окружных правительств Гоминдана разного уровня или делегатам "Национальной Ассамблеи", членам Законодательной и Контрольной или членам Народного Политбюро Совета полицейскому персоналу и главам организаций рао chia ... следует находиться на своих постах, повиноваться приказам Народной Освободительной Армии и Народного правительства"
Что касается кубинской революции, которую возглавлял Фидель Кастро, то в ее осуществлении ни рабочий класс, ни крестьянство не сыграли какой-либо значительной роли, но интеллектуалы из среднего класса заполонили всё поле борьбы:
Книга известного социолога Ч. Райта Миллса "Слушай, Янки”, написанная в форме более или менее достоверных монологов, произносимых кубинскими лидерами, прежде всего, рассматривает вопрос, чем не была революция:
"... сама революция не была борьбой ... между наемными рабочими и капиталистами... Наша революция - это не революция, подготовленная рабочими профсоюзами или наемными рабочими в городе, рабочими партиями и так далее... наемные рабочие в городе не были хоть как-то революционно сознательны; их профсоюзы были похожи на ваши североамериканские профсоюзы: они стремились к большей оплате и лучшим условиям. Это было все, что действительно двигало их. И некоторые были даже более коррумпированы, чем некоторые из ваших"
Крестьян и рабочих было трудно вовлечь в армию Фиделя, о чем свидетельсвует ее численность во время взятия Батисты – 803 человека, и ее социальный состав: «Основные кадры отрядов Кастро составляли интеллектуалы. А крестьяне, которые участвовали в борьбе, не были сельскохозяйственными наемными работниками. Че Гевара свидетельствует о крестьянах, присоединившихся к Кастро в Сьерра-Маэстра:
"Солдаты, составлявшие нашу первую партизанскую армию из сельских жителей, вышли из тех слоев общественного класса, который самым рьяным образом проявляет свою любовь к владению землей и который четче всего выражает дух, определяемый как мелкобуржуазный".
Движение Кастро было движением среднего класса. 82 человека, находившихся под командованием Кастро, вторгшиеся на Кубу из Мексики в декабре 1956 и те 12, которые выжили, чтобы бороться на Сьерра-Маэстра, все они вышли из этого класса. "Наиболее тяжелые потери по большей части понесло городское движение сопротивления, опорой которого был средний класс и которое стало той политической и психологической кислотой, въевшейся в сражающиеся силы Батисты"
Промышленное же развитие лидерами восстания рассматривается не как условие, а как препятстивие для перехода к социализму:
"Сложно готовить отряды герильи в тех странах, где население концентрировалось в крупных центрах и имеется развитая мелкая и средняя промышленность, хотя и нет ничего похожего на эффективную индустриализацию. Идеологическое влияние городов сдерживает партизанскую борьбу...даже в странах, где преобладают города, сельская местность может стать центром политической борьбы"
Что касается программы революционеров, то вначале она не выходила за рамки либеральных реформ, устраивающих средний класс. В журнале Coronet в феврале 1958 г., Кастро заявлял, что у него отсутствуют планы экспроприации и национализации зарубежных инвестиций:
"Я лично пришел к ощущению, что национализация является, в лучшем случае, громоздким инструментом. Она, похоже, не сделает государство сколько-нибудь сильней, даже если она ослабит частное предпринимательство. Более того, любая попытка всеобщей национализации с очевидностью тормозит реализацию принципиального пункта нашей экономической платформы индустриализации наибыстрейшими, насколько возможно, темпами. Для этой цели зарубежные инвестиции здесь всегда будут приветствоваться и охраняться"
В мае 1958 г. он уверял своего биографа Дюбуа:
"Никогда движение 26 июля не настаивало на социализации и национализации промышленности. Это просто глупый страх перед нашей революцией. Мы с первого дня заявили, что мы боремся за полное проведение в жизнь конституции 1940 года, нормы которой устанавливают гарантии, права и обязанности для всех элементов, имеющих долю в производстве. Сюда включены право на свободное предпринимательство и инвестированный капитал, наряду со многими другими экономическими, гражданскими и политическими правами"
Почему Кастро и другие революционеры перешли на более радикульную программу национализации средств производства, объясняется бессилием борющихся общественных классов, рабочих и капиталистов, крестьян и латифундистов, наследственной исторической слабостью среднего класса и всемогуществом новой кастровской элиты, которая не была связана каким-нибудь кругом последовательных, организованных интересов.
Два этих примера заставляют усомниться в верности некоторых пунктов теории Троцкого:
«В то время как консервативный, трусливый характер запоздавшей в своем развитии буржуазии (первый пункт Троцкого) есть абсолютный закон, революционный характер молодого рабочего класса (пункт второй) не является ни абсолютным, ни неизбежным. Причины нетрудно понять. Идеология правящего класса является превалирующей в обществе, часть которого составляет рабочий класс; существование расплывчатого, аморфного большинства новых рабочих, одной ногой еще стоящих в деревне, во многих случаях создает трудности для автономных пролетарских организаций; их слабость дополняют отсутствие опыта и безграмотность. Это ведет еще к одной слабости: зависимости от нерабочих в руководстве. Профсоюзы в отсталых странах почти всегда возглавляются людьми со стороны - "аутсайдерами"»
И далее:
«А раз постоянный революционный характер рабочего класса, центральная опора теории Троцкого, ставится под подозрение, то вся структура распадается. Ее третий пункт неосуществим, поскольку крестьянство не может следовать за нереволюционным рабочим классом, остальные же следуют их примеру. Но это не означает, что ничего не происходит. Сцепление национальных и международных обстоятельств делает необходимым разрыв производительными силами оков феодализма и империализма. Крестьянские восстания приобретают более глубокий, более широкий масштаб, чем когда-либо ранее. С ними связано национальное восстание против экономической разрухи, проводимой империализмом, и за более высокий уровень жизни, который он также демонстрирует.
Потребности производительных сил плюс мятежность крестьян самих по себе было бы недостаточно, чтобы скинуть ярмо крупного помещичьего землевладения и империализма. Помогли три других фактора:
1. Ослабление мирового империализма как результат возрастания противоречий между сверхдержавами и паралич, поразивший их вмешательство, чему причиной является существование водородной бомбы.
2. Возрастание значения государства в отсталых странах. Это один из фокусов истории, когда перед обществом встает историческая задача, а класс, который традиционно ее разрешает, отсутствует, какая-то другая группа людей, довольно часто государственная власть, заменяет его. Государственная власть при таких условиях играет очень важную роль. Она отражает не только, или даже главным образом, национальную экономическую базу, на которой она воздвигается, но и наднациональный характер мировой экономики сегодня.
3. Возрастание значения интеллигенции как лидера и объединителя нации, и, прежде всего, манипулятора массами. Этот последний пункт требует специальной разработки»
Также, разбирая революционные события XIX-XXвеков, можно сделать вывод о том, что чем более массы являются «отсталыми» в экономическом, социальном и культурном планах, тем большую роль в подготовке и совершении восстаний играет интеллигенция. Например:
«…Все революционные движения в России состояли по большей части из интеллигентов - интеллигентов-народников, защищавших дело крестьян, и интеллигентов-марксистов, защищавших дело промышленных рабочих - отличало друг от друга то, как они смотрели на отношение между "вождями" и "массами"»
Интеллегенция чувствительна и к технической отсталости своей нации:
«Участвуя в мире техники XX века, она задыхается от отсталости своей собственной нации. Это чувство усиливается "безработицей интеллектуалов", свойственной этим странам. В условиях всеобщей экономической отсталости единственной надеждой для большинства студентов становится работа в государственном аппарате, но этого едва ли хватает на всех»
Она испытывает чувство «долга» по отношению к «темным» массам, считая своей обязанностью вести работу для их просвещения, и в то же время, чувство отдаления от них, чувство своего превосходства над ними:
«Интеллигенция озабочена тем, чтобы принадлежать народу, не ассимилируясь и оставаясь в стороне от него. Она нуждается в поисках динамичного движения, которое может объединить нацию, открыть для нее новые широкие перспективы, но в то же время даст интеллигенции власть»
В её рядах присутствует вера в эффективность социальной инженерии, делается ставка на реформирование общества сверху, интеллигенция многое бы отдала «чтобы передать реформированный мир благодарной нации, вместо того, чтобы наблюдать освободительную борьбу сознательного и свободно объединившегося народа, которая завершится новым миром.» Она гораздо более озабочена мерами, способными вытащить их нацию из стагнации, чем судьбами демократии. В целом она воплощает стремление к индустриализации, к накоплению капитала, к национальному возрождению. Ее сила находится в прямом соотношении со слабостью и политической ничтожностью других классов.
Всё это делает тоталитарный государственный капитализм «лакомым кусочком» для интеллигенции, и действительно, она является главным знаменосцем коммунизма в отстающих и развивающихся странах.
Те силы, которые, согласно теории Троцкого, должны вести к социалистической революции, в отсутствие революционного субъекта приводят к противоположному результату – к государственному капитализму. Используя в теории перманентной революции то, что объективно и что зависит от субъективной активности пролетариата, можно, при некоторых обстоятельствах, назвать её «Свернувшая с пути государственно-капиталистическая перманентная революция»
Исходя из разработки этой теории, можно сделать следующий вывод:
«Потерпев неудачу в проведении перманентной революции, в переходе от демократической к социалистической революции, в комбинировании национальной и социальной борьбы, рабочие будут вынуждены сейчас бороться против своего "собственного" правящего. Промышленные рабочие тем самым станут все более и более готовыми к социалистической революции. При новых национальных режимах они приобретают опыт, развиваются, растут, а, следовательно, в конце концов, сплачиваются и приобретают особый социальный вес»
Для революционных социалистов развитых стран изменения в стратегии означают, что, продолжая противостоять любому колониальному и империалистическому угнетению, им следует прекратить споры о национальном характере правящих классов отстающих и развивающихся стран, вместо этого использовать их классовые конфликты и социальную структуру:
«Лозунг "класс против класса" все более и более становится реальностью. Центральная тема теории Троцкого остается столь же действенной, как и всегда: пролетариат должен продолжать свою революционную борьбу до тех пор, пока он не восторжествует над миром. Без этой цели он не может достигнуть свободы»
В этом тексте использованы цитаты из статьи Тони Клиффа «Поиск путей перманентной революции».