Смерть Тони Клиффа оставляет наш журнал без верного друга. International Socialism всегда открывал свои страницы для дебатов и дискуссий со всем спектром левых, но он остается теоретическим журналом Социалистической рабочей партии и, как таковой, Клифф поддерживал сильный интерес к его развитию на протяжении многих лет. Этот интерес многое говорит нам о концепции Клиффа насчёт взаимосвязи между революционной теорией и политической деятельностью.
Эти отношения занимали центральное место в жизни Клиффа, о чем стало ясно из его труда "Троцкизм после Троцкого" и его опубликованной посмертной автобиографии "Мир, который нужно завоевать". В этой последней работе Клифф объясняет свой теоретический вклад - теорию государственного капитализма, развитие его понимания постоянной экономики вооружений и хода революции в странах третьего мира, а также его восстановление ленинской теории партии - в контексте разворачивающихся проблем, стоящих перед революционными социалистами. Весь смысл этих работ заключается в том, чтобы продемонстрировать, что, какими бы малыми или большими ни были силы революционного социализма, они не могут прогрессировать без четкого теоретического понимания основополагающего характера системы, с которой они сталкиваются. Но в равной степени смысл истории жизни Клиффа в том, что такое теоретическое исследование никогда не сможет выбрать его субъекты или завершиться успешно, если оно не развивается в самом ближайшем контакте с активным участием в деле построения революционной организации. Клифф был настолько далек от академического представления о знании как о самоцели, что неоднократно повторял мне: «Я пишу только тогда, когда у меня есть проблемы».
International Socialism начал публиковаться в 1960 году. Естественно, Клифф внес свой вклад в журнал. "Троцкий о заместительстве", его основополагающий очерк о партийном строительстве, собранный теперь в книге "Партия и класс", впервые появился во втором номере. Как отмечает Клифф в статье «Мир, который нужно завоевать», его критика капитуляции Исаака Дойчера перед сталинизмом появилась в середине 1960-х годов. Что я помню наиболее ясно, когда я стал политически активным в середине 1970-х годов, так это серию статей о Ленине и партии, а также о ленинских концепциях революционной газеты и демократического централизма, в которых темы биографии Ленина от Клиффа впервые появились в печати. Они, конечно, были непосредственно связаны с превращением международных социалистов, как это было тогда, в небольшую, но настоящую революционную партию.
Когда первая серия International Socialism подошла к концу, оставив формат журнала новому "Socialist Review", и вновь появилась во второй и все еще актуальной серии в 1978 году, она осталась форумом для теоретических инноваций. Для Клиффа это стало ареной, на которой его анализ экономического спада получил наиболее развернутую форму в дебатах со Стивом Джеффри, в то время ведущим членом SWP. Статья "Забастовки в 80-е" Джеффри появилась в пятом выпуске, и ответ Клиффа, "Баланс классовых сил в Великобритании сегодня", появился в следующем номере.
Дискуссия о феминизме, тесно связанная с обсуждением общего состояния классовой борьбы, началась примерно в тот же период, и важнейшие работы Клиффа - эссе о Кларе Цеткин и Александре Коллонтай - появились сначала в журнале и только позже сформировали главы в книге Клиффа "Классовая борьба и освобождение женщин". Эта полемическая функция журнала, функция, с которой Клифф был наиболее тесно связан, продолжалась вплоть до забастовки шахтеров в середине 1980-х годов. Именно поражение этой рабочей борьбы десятилетия побудило Клиффа написать «Модели массовых забастовок», которые терпеливо объясняли разницу между спонтанными стихийными восстаниями растущего забастовочного движения и оборонительными «бюрократическими массовыми забастовками», забастовка шахтеров была здесь классическим примером. Это понимание помогло SWP сориентироваться в конце 1980-х годов во время забастовки печатников в Уоппинге, забастовки моряков в Дувре и многих других.
Следует отметить еще два аспекта отношений Клиффа с международным социализмом. Во-первых, внимание Клиффа к деталям. Клифф не слишком заботился о стиле. Я не могу припомнить ни одного случая, когда бы внешний вид журнала, его обложка или внешний вид текста вызвали какой-либо комментарий Клиффа. Но он страстно заботился о точности, с которой был представлен текст. Вскоре после выхода каждого номера журнала, особенно когда я впервые стал его редактором, Клифф звонил мне и перечислял все замеченные им опечатки. Еще большим преступлением было бы, если бы сноски к любой статье содержали фактические ошибки, какими бы незначительными они ни были. "Для меня, - говорил он, - если я не могу доверять статье, чтобы получить правильную дату публикации книги, как я могу доверять чему-либо еще, что говорится в статье?" Второй аспект отношения Клиффа к журналу не очень лестен для International Socialism. Он много раз говорил мне: "Если бы для партии наступили тяжелые времена, знаете ли вы, какое издание вышло бы первым? Журнал. Потом Socialist Review." Это был способ сказать следующее: последнее, что мы должны когда-либо отпустить, - это самая прямая связь между марксистской теорией и политической практикой.
Революционная личность
Ниже приводится мнение постороннего человека, израильского журналиста, который познакомился с Клиффом в 1991 году. Несомненно, некоторым читателям покажется странным, что мы ссылаемся на оценку Клиффа, написанную кем-то, чьи корни явно лежат глубоко в сионистской традиции, которую Клифф радикально отвергал с раннего возраста. Однако для меня интерес отчасти заключается в симпатии, которую и СВП, и Клифф лично вызывают у человека, столь далекого от марксистской традиции. Но эта статья также напоминает нам, что даже тот, кто родился в Британии, как исключительная и уникальная личность, тем не менее формируется как часть общей культуры. Я, например, никогда не слышал, чтобы кто-нибудь еще говорил с акцентом как у Клиффа. И поэтому услышать, что этот журналист мгновенно распознает в нем признак определенного типа политического активиста в определенное время в прошлом, - значит внезапно увидеть корни специфики самого Клиффа.
Тем не менее, есть некоторые центральные аспекты личности Клиффа, которые труднее уловить, если человек не социалист. Совершенно справедливо, что здесь мы упоминаем некоторые из них. Я хочу сосредоточиться на тех, которые, как мне кажется, важны для развития любого социалиста. Это не упражнение в агиографии. У Клиффа, как и у всех нас, были свои недостатки. Он хотел бы, если бы это был просто личный портрет, который был бы написан, как для Кромвеля - "бородавки и все такое". Но моя цель - не личный портрет. Цель состоит в том, чтобы просто зафиксировать те аспекты Клиффа, некоторые из которых он стремился совершенно сознательно культивировать, которые наиболее тесно связаны с практическим делом построения революционной организации.
Первая из этих черт - сила воли. Клифф был просто самым решительным человеком, которого я когда-либо встречал. Невозможно прочесть раздел, озаглавленный "Исключительная целеустремленность" в первом томе биографии Ленина, не уловив восхищения: "Вероятно, никогда не было революционера более целеустремленного, волевого и настойчивого, чем Ленин." Примечательно, что наиболее часто встречающиеся в его произведениях слова, вероятно - “неумолимый” и “непримиримый”. Прежде всего он обладал несгибаемой силой воли.
Клифф много раз повторял ленинское предписание, что если хочешь не быть выброшенным из саней, надо крепко в них сидеть. Клифф обычно использовал это как стимул глубоко задуматься над проблемой или глубоко изучить марксистскую традицию. Но это также говорит о его решимости схватить проблему с корнем и преследовать ее, как теоретически, так и практически, до конца. Его самая распространенная самокритика в автобиографии относится к тем временам, когда он чувствовал, что не делает этого с достаточной энергией – например, не видит спад и его последствия достаточно полно, достаточно рано.
Но как только Клифф убеждался, что он ясно понял суть проблемы, будь то государственно-капиталистический характер сталинских государств или практические детали конкретного аспекта партийной работы, он начинал заниматься ею неустанно и с большим нетерпением. Ни одна деталь такой работы не была за пределами его интереса, ни одно происшествие не было настолько незначительным, чтобы наскучить ему. Он собирал информацию от всех, кто его окружал, чтобы посмотреть, подтверждается ли она или противоречит основным проблемам его мышления. Этот тесный эмпирический интерес был диалектически противоположен его стремлению ухватить теоретические корни любого вопроса.
Теоретическая серьезность всегда вырастала из практических проблем, но она также проверялась и видоизменялась только практикой. Большой прагматизм в деталях работы обязательно сочетался с теоретической глубиной. Это было просто признание того факта, что, как неоднократно цитировал Клифф Ленина, цитируя Гете, "вся теория серая, мой друг, но зеленое-это древо жизни". То есть теория, поскольку она является необходимым обобщением, всегда может дать лишь приблизительное представление о сложности и уникальности реальной жизни и поэтому постоянно должна быть "прагматически" модифицирована реальным опытом.
Второй аспект личности Клиффа, который имеет общее значение, - это его честность. Я не хочу этим сказать, что он был более или менее честен в своих личных делах, чем любой другой человек. Он был застенчив и очень вежлив. У него не было той жестокой личной "честности", которая стала характерной чертой современных нравов. Но совсем другое дело, когда на карту ставился политический вопрос, хотя ему довольно часто приходилось подставлять себя под любую личную стычку. Но даже это не совсем так. Дело в том, что Клифф совершенно не умел лгать ни себе, ни другим по политическим вопросам, главным образом по поводу соотношения сил в классовой борьбе и перспектив социалистов. Конечно, он мог ошибаться, но он не занимался самообманом и совсем не боялся спорить с неприятными или непопулярными точками зрения.
Показательно, что одна из наиболее часто повторяемых цитат Клиффом из Маркса включала в себя перефразирование, которое тонко меняет смысл рассматриваемого отрывка. В "Коммунистическом манифесте" Маркс и Энгельс пишут, что коммунистам "нечего скрывать" от рабочего класса, то есть они не скрывают своей революционной политики. Клифф неоднократно переводил это как "Маркс сказал, что вы никогда не должны лгать классу", более широкое и более абсолютное предписание. Клифф часто использовал эту цитату, чтобы настаивать на том, что революционеры не должны лгать себе о своих собственных перспективах успеха, что они должны смотреть реальности в лицо, как бы трудно это ни было. Это отношение, должно быть, родилось в 1930-х годах: когда два зла - нацизм и сталинизм - почти стерли революционную традицию. Если бы можно было смотреть в лицо этой реальности, не поддаваясь соблазнительным объятиям сталинизма, то требования более поздних ситуаций, например, признать спад конца 1970-х годов, должно быть, было бы легче удовлетворить.
Третий аспект личности Клиффа, которым хотел бы обладать любой социалист, - это его решительность. Убедившись в правильности того или иного курса действий, Клифф никогда не был за то, чтобы следовать ему половинчатыми мерами. Он был приверженцем ленинской формулировки о том, что необходимо в любой конкретной ситуации ухватиться за то ключевое звено, которое гарантирует владение всей цепочкой событий. Был ли это поворот к промышленности в начале 1970-х, противостояние нацистам в конце 1970-х, изоляция партии от правых активистов в классе в 1980-х или обращение к новым настроениям сопротивления в 1990-х, Клифф настаивал на том, чтобы это было сделано быстро и полностью.
Без такой решительности невозможно отличить правильную стратегию от неправильной. Если стратегия или тактика реализуется слабым и неполным образом, невозможно сказать, потерпела ли она неудачу из-за того, что была неправильной в своей основной концепции, или потому, что она никогда не была полностью и должным образом реализована. Можно извлечь уроки даже из неправильной тактики, если она будет реализована досконально. По крайней мере, ясно, что ошибка возникла из-за основной концепции, а не из-за плохой реализации.
Последним аспектом личности Клиффа было его чувство юмора. Большая часть юмора Клиффа имела ту же цель, что и сатира: пробить напыщенность. Он использовал абсурд, чтобы разоблачить абсурд в мире. Но в нем было мало жестокости, которая иногда сопутствует этой форме юмора, главным образом потому, что его субъекты часто были частью социалистического движения. Он часто, например, рассказывал историю про давнего члена SWP Роджера Кокса, которого Клифф знал с тех пор, как Роджер был подростком-учеником инженера. История выглядела примерно так:
"Роджер сказал мне, что его только что избрали на профсоюзный пост, где он представлял 17 000 рабочих. - Сколько человек было в зале, когда вас избрали? ‘Десять,’ сказал Роджер. Поэтому я сказал: "В таком случае вы представляете десять рабочих. И кстати, сколько из десяти проголосовало за вас? -6. -В таком случае вы представляете интересы шести рабочих"
Это была история о реализме, о том, чтобы не притворяться и не преувеличивать. Как и легендарная шутка Клиффа о быке и блохе - "В конце дня пахоты блоха на голове быка говорит: "Боже, как мы сегодня много пахали"" То же самое: не претендуйте на то, что на самом деле является продуктом гораздо больших сил.
Другие шутки Клиффа касались выбора времени в политике – необходимости говорить правильные вещи в нужное время и в нужном месте. То же самое было сделано и в обратном случае, когда товарищ, который в течение многих лет приводил один и тот же аргумент ошибочно, внезапно привёл его в ситуации, когда он подходил: "Даже остановившиеся часы правы дважды в день", был любимым ответом Утеса, или "Даже слепая курица может иногда поднять зерно кукурузы".
Многие люди помнят, как тяжело они спорили с Клиффом, но большая часть преданности, которую он черпал из окружающих, заключалась в том, что он был искренен и честен, когда выполнял работу, которой восхищался. Гораздо чаще вам казалось, что он говорит что-то настолько очевидное, что вы не могли поверить, как вы сами этого не видели.
Итак, это те черты личности Клиффа, которые казались дистилляцией лучших сторон партии, которую он основал, и за которые мы должны бороться, чтобы увековечить: непоколебимая хватка классической марксистской традиции, настойчивое утверждение, что она может быть понята и имеет какую-либо цель только как часть борьбы за построение революционной партии, большое упорство и решимость в сочетании с большой гибкостью и прагматизмом, честность и реализм, выраженные с целью разоблачения абсурда и смешного.